Африки и прочих экзотических мест. Затем появились и «янки». Ещё в октябре 1941 г. Вооружённые силы США по договору с Великобританией стали занимать английские базы в Атлантике, а после вступления Соединённых Штатов в войну десятки тысяч «янки» отправились в Старый свет уже как открытые союзники.

Увеселительные заведения в Великобритании в годы Второй Мировой войны работали с увеличенными оборотами. Власти всемерно поощряли тягу людей к прекрасному, дабы те могли поскорее позабыть о безрадостных буднях и скрасить жизнь глотком дешёвого спиртного.

Понятно, что деревенщина из Богом забытых пампасов – а именно так воспринимали этих ребят в Метрополии – не могла пройти мимо соблазнов огромного, пусть и разбомблённого, города. Военная молодёжь в часы редких увольнительных шарахалась по местным кабакам и искала женского внимания. А когда имеется спрос со стороны платёжеспособного контингента, соответствующее предложение появится неизбежно. Ибо дикий капитализм, рынок и вообще законы военного времени… Ну, вы поняли, да?

Поскольку Лондон жил в условиях затемнения, т.е. отключения электроэнергии в тёмное время суток, девушки и женщины с пониженной социальной ответственностью, но не журналистки, выходили на улицы и занимали позиции с фонариками в руках. Они мигали ими в темноте, обозначая своё присутствие, и все сразу понимали: «Простите, дети, это утка!»

Заинтересовавшийся мужчина шёл на свет, а тот, кому мимолётное знакомство было неинтересно, проходил мимо. Важно отметить, что хотя знакомиться с потенциальными клиентами можно было везде и всегда – полиция не обращала на это внимание – но оказывать услуги интимного свойства в общественном месте было чревато. Не только порицанием совестливых граждан, но и уголовным наказанием.

Канадские военнослужащие остановили лондонского аборигена и без лишних церемоний спросили: «Скажи, союзник, где найти виски, бренди, самогон и продажных женщин? Можно даже одну на всех!» – «Да не вопрос, мальчиши!» – ответил союзник.– «В нашем Лондоне дамы согласны за ваши деньги на любые извращения! Смотрите, я по карте покажу, куда идти…,» – «Не надо пачкать карту, союзник, ты лучше пальцем покажи!» Вот примерно так мир секса и насилия явочным порядком вторгался в повседневную жизнь лондонских обывателей!

Несмотря на тотальную темноту и всеобщие руины, за «быстрый секс» в подъезде или за углом разрушенного здания можно было отправиться на месяц-другой в тюрьму. Опасность эта была отнюдь не эфемерна, полицейских патрулей на улицах было очень много, причём патрули были вооружены и имели право открывать огонь на поражение в случае неподчинения. Сия невиданная в Англии строгость диктовалась необходимостью борьбы с мародёрами, заполонившими Лондон после 1940 г. В контексте нашего повествования на все эти детали следует обратить внимание, в своём месте станет ясно, почему это важно.

В силу существования указанной проблемы – т.е. невозможности оказания интимных услуг в легкодоступном месте – проститутке обычно приходилось приглашать клиента к себе домой. Либо отправляться с ним в гостиницу с почасовой сдачей номеров, разумеется, если клиент был готов заплатить за гостиницу. С гостиницами, впрочем, была и иная проблема, связанная отнюдь не с необходимостью тратить лишние деньги. Ввиду сильных разрушений города гостиничный фонд резко сократился, а потому найти дешёвый номер было совсем непросто. Поэтому парочка обычно отправлялась именно домой к женщине. Ввиду дороговизны жилья – ибо разруха! – проститутки жили не в одиночку, а селились артелями. То есть, арендует квартиру из 3-х комнат группа в 5—6 удалых дамочек, в ней они живут и, можно сказать, даже работают. Эдакие самозанятые на дому, выражаясь языком современных экономических реалий. Поэтому в случае исчезновения одной из них товарки обычно быстро поднимали переполох. И без особых проблем могли опознать труп, если возникала надобность в таковой процедуре.

В военном Лондоне женщины с пониженной социальной ответственностью обозначали себя миганием фонарика, который держали в руках. Никто их не осуждал, женщины, можно сказать, делали важное дело, крепили единство фронта и тыла во всех смыслах и аспектах.

Все эти детали также важны для нашего повествования.

Примерно в 08:10 9 февраля 1942 г. в бомбоубежище на Уиндхем-стрит (Wyndham str) в районе Монтагью-плейс (Montagu place) в центре Лондона патруль полицейского резерва обнаружил женский труп. Место это было тихим, малонаселённым, Уиндхем-стрит являлась улочкой длиной всего-то в 3 дома (100 м), расположенной менее чем в полукилометре от знаменитой Бейкер-стрит. Той самой, на которой никогда не жил Шерлок Холмс.

Женщина была, очевидно, убита, на это указывал багровый цвет лица и синяки на шее. Вокруг тела были разбросаны предметы, очевидно, выпавшие из сумочки при вытряхивании – костяной гребень, пудреница, три шёлковых платка, зеркальце, кошелёк и пр. Сама сумочка лежала подле трупа, замочек её был раскрыт.

Накануне ночью объявлялась воздушная тревога, в убежище спускались люди, и никакого трупа тогда там, разумеется, не было. По-видимому, тело появилось на этом месте позже, после отбоя сигнала тревоги.

Об обнаружении женского тела было сообщено по команде, и в бомбоубежище прибыла группа сотрудников Скотланд-Ярда. Расследование возглавил инспектор Сидни Бёрч.

Довольно быстро стало ясно, что место обнаружения тела является местом убийства. Дело в том, что т.н. «бомбоубежище» изначально являлось подвалом, в котором находился угольный склад. В нём также хранили толчёный кирпич, использовавшийся местными дворниками для посыпания дорожек на газонах. С началом бомбардировок помещение очистили он угля и толчёного кирпича, поставили лавки и тем самым приспособили для размещения людей. Но на полу подвала осталось довольно много угольной пыли, смешанной с кусочками кирпича. Получилась довольно необычная (и потому хорошо узнаваемая!) чёрно-красная смесь, легко пристававшая к одежде и обуви. На подошвах обуви убитой были найдены следы этой смеси, из чего можно было заключить, что женщина спустилась в подвал своими ногами, а стало быть, убийца не принёс сюда бездыханное тело.

Убитая была средних лет, документов при ней не оказалось, поэтому с идентификацией личности возникли проблемы. Женщина выглядела ухоженной, она явно следила за собой при жизни, на ней была хорошая одежда, нижнее бельё и обувь. Проститутки обычно так не одевались. Кроме того, при ней не оказалось фонарика, неотъемлемого атрибута проститутки. На глаз её возраст можно было определить примерно в 40 лет.

Нельзя в военное время запрещать людям отдыхать. От таких запретов они хуже воюют! Слева: «Я старый солдат и не знаю слов любви!» Хотя, какой же старый?! Мальчишка… Справа: танцы на улицах Лондона.

В середине дня на место обнаружения женского трупа прибыл комиссар Фредерик Черилл, начальник Отдела учёта персональных данных. Иногда это подразделение называли отделом дактилоскопии, поскольку его сотрудники действительно вели картотеку отпечатков пальцев, но это название не совсем корректно, Отдел занимался именно ведением всевозможных учётов преступников и потерпевших. Это было довольно крупное подразделение, в составе которого работали около 50 человек. Несмотря на свой высокий пост, который Черилл занял в 1938 г., комиссар не чурался работы рядового криминалиста и регулярно выезжал на места тяжких преступлений, оценивал картину произошедшего, лично искал и фиксировал улики. Хотя формально Черилл выполнял чисто техническую работу и не касался оперативно-следственной деятельности, он был в курсе наиболее важных текущих расследований и отслеживал их ход.

Черилл забрал с места преступления сумочку убитой женщины, рассчитывая обнаружить на ней отпечатки пальцев убийцы. Расчёт, однако, не оправдался, на сумочке остались только отпечатки пальцев её владелицы.

Тем не менее, посещение комиссаром места убийства имело важный результат, хотя в то время этого никто не мог знать. Черилл обратил внимание на две мелочи, которые окажутся очень важными в ходе последующих событий.

Отдел учёта персональных данных, возглавляемый Фредериком Чериллом с 1938 г., хотя и был одним из важнейших в системе Скотланд-Ярда, выполнял всё же функции сугубо вспомогательные. Отдел вёл картотеки («учёты») на судимых, попадавших под следствие и потерпевших. Отдел обслуживал запросы не только Скотланд-Ярда, т.е. столичной уголовной полиции, но иных